Есть у нас Кот. По паспорту Василий, но мы зовем его Басян. Или безумный дед (пушистой жопе уже 18 лет).
Фотки не будет, потому что я оставила тлф в такси и до завтра без него (симку восстанавливаю завтра).
Безумный старик живет уже очень давно. На каждую из его девяти жизней приходится по два года обитания в большой квартире под присмотром любящих людей. Хотя это его двуногие величают себя господами, сам-то великовозрастный и прожорливый месье точно знает, что они живут в его квартире и беспрекословно выполняют его желания. Нужно только повысить голос и поорать на них некоторое, не очень продолжительное, время. Пошевелить угрожающе усами, прижать красивые уши плотнее к голове.
Первые два года жизни он провел в счастливом детстве. Прислуга, в семье которой он родился, кормила его макаронами с сосисками, поэтому при переезде на новую постоянную жилплощадь он был тощ и слаб. Но быстро нарастил восхитительно сильную мышечную массу, для сохранности обернутую в синтепон подкожной жировой клетчатки. Благо, он получал лучшие корма, какие только бывают в магазинах. Правда, прислуга мучала тогда еще ребенка чисткой ушей – видите ли, из-за клещей в них накапливался черный осадок – но это довольно быстро прекратилось. Хотя публично признаться в том, что самочувствие его превосходительства улучшилось, он никогда бы себе не позволил. Молодой барон был очень горд.
Вторая жизнь была по-настоящему гурманской, даже гедонистической, в плане пищи. Потому что питание не ограничивалось опостылевшими консервами, а стала разнообразнее за счет удивительно вкусных человеческих кормов. Вот, например, чего стоят одни креветки. Когда обслуживающий его величество персонал садился вокруг стоящей на столе и полной креветками кастрюли, первая из них всегда предназначалась ему. Самая молодая человеческая особь не могла устоять перед гипнозом своего хозяина. Приносила ему в дар она не только первую креветку, но и каждую четвертую – так силен был его гипноз.
Третью жизнь он провел в увлечении экстремальными видами спорта. Двуногие затеяли ремонт, решили поставить высокие винтовые лестницы, ведущие на второй этаж его недвижимости, и ничто не могло помешать его превосходительству пробираться туда и валяться по бетону, устланному толстым слоем известковой пыли. Особенно здорово было спуститься обратно на первый этаж через пару-тройку часов и полезть к своей прислуге обниматься, желательно на кровать, желательно расстеленную. Поэтому господин часто ходил на тренировки в ночное время. Ведь двуногие не осмеливались его гонять или пихать в душ – так величественен и убедителен был он.
В четвертой жизни у него появился новый человек в числе прислуги. У нее на безымянном пальце и на пальце старшего из человеческих сыновей появилось по золотому кольцу. Это означало только одно: пора начинать готовиться к появлению ребенка размером с месье. Эти существа очень опасны, когда начинают передвигаться, как господин - на четырех конечностях. Потому что эти невоспитанные мальцы обычно бывают недостаточно умны, чтобы уяснить достаточно быстро: уши, усы и хвост их начальника, как и он сам целиком – никакие не игрушки.
Пятая жизнь как раз была ознаменована появлением первого из пяти маленького супостата. Вначале от него попеременно пахло то вкусным молоком, то продуктами жизнедеятельности. Человеческие дети, по глубокому убеждению, его превосходительства, слишком долго развивались, чтобы, наконец, научиться ходить в туалет куда положено – на горшок.
Шестая, седьмая, восьмая и девятая жизни были ознаменованы спасением своей начинающей терять былой блеск шкуры. Мелкие озорники проявляли излишнее любопытство к его персоне – им только и дай, что попытаться оторвать ему его регалии – хвост и уши. Хотя они никогда не пытались сделать больно господину специально – так подсказывал ему его богатый опыт.
Где-то в районе пятой жизни господину в компанию взяли троих друзей. Эти мушкетеры были огромны по габаритам, а их увесистые головы венчали раздутые от важности щеки и длинные кисточки на ушах. Смотрелось изысканно. Но месье не растерялся и стал командиром своей собственной банды. Можно было бы скооперироваться и воровать сколько угодно человеческих деликатесов, вот только трое балбесов не проявляли к ним никакого интереса. Поэтому в девятой жизни пришлось воровать за четверых – за себя и тех троих парней. В пасть шло все начиная от сырников с блинами и заканчивая дыней с огурцами. Человеческие господа смели поругивать его, но оставались такими же ласковыми и радовали его величество чесанием